 |
 |
 |
|
|
|
Перевод Владимира (Зеэва) Жаботинского:
Последний
Всех их ветер умчал к свету, солнцу, теплу,
Песня жизни взманила, нова, незнакома;
Я остался один, позабытый, в углу
Опустелого Божьего дома.
И мне чудилась дрожь чьих то крыл в тишине.
Трепет раненых крыл позабытой Святыни,
И я знал: то трепещет она обо мне,
О последнем, единственном сыне...
Всюду изгнана, нет ей угла на земле,
Кроме старой и темной молитвенной школы, -
И забилась сюда, и делил я во мгле
С ней приют невеселый.
И когда, истомив над строками глаза,
Я тянулся к окошку, на свет из темницы, -
Она никла ко мне, и катилась слеза
На святые страницы.
Тихо плакала, тихо ласкалась ко мне,
Словно пряча крылом от какого-то рока:
«Всех их ветер унес, все в иной стороне,
Я одна... одинока...»
И в беззвучном рыданьи, в упреке без слов,
В этой жгучей слезе от незримого взора
Был последний аккорд скорбной песни веков,
И мольба о пощаде, и страх приговора...
К содержанию
 |
Натан Альтерман
(1910-1970) |
 |
Хаим-Нахман Бялик
(1873-1934) |
 |
Лея Гольдберг
(1911-1970) |
 |
Ури-Цви Гринберг
(1896-1981) |
 |
Зельда
(1914-1984) |
 |
Рахель
(1890-1931) |
 |
Шауль Черниховский
(1873-1943) |
 |
Авраам Шленский
(1900-1973) |
 |
Элишева
(1888-1949) |
